Хэллоуин (сборник) - Страница 77

Забытый костер мерцал, угасая, разваливаясь угольями. Я никак не мог разглядеть Сашкиного лица, оно пропало во мраке. Эта его история, коньяк, нехитрая походная снедь – все смешалось во мне в одно глухое горячее варево. Кажется, Карина и Сашка еще что-то говорили, не помню. Наверное, мы пили еще, потому что я задремал на подоконнике, с которого свешивался, чтоб поблевать. Кто-то растолкал меня, отвел к спальному мешку и помог улечься. Ночь опрокинулась стеной.

…Кто-то звал меня. Я не хотел просыпаться. Знал, что будет плохо. Но этот детский голосок…

– Сашки нигде нет, – сказала Карина. И по ее встревоженным глазам я понял, что нет его давно.

– Сколько сейчас времени? – просипел я.

Она ответила, но я даже не попытался запомнить. Может, даже не услышал сквозь грохот. В голове что-то рушилось. Впрочем, все равно понятно было, что день наступил. Рассеянный серый свет проникал отовсюду. С трудом я поднес к губам баллон с водой, было чертовски холодно.

– Я пойду, поищу его, – предупредила Карина.

Пришлось оторваться от бутыли. Гудела, ухала головная боль, ледяной пот выступил по всему телу.

– Нет. Сиди здесь, а я поищу.

В глазах потемнело, когда я поднялся. Это было самое страшное похмелье за всю мою недолгую жизнь. Я – не большой мастак пить, опыта маловато.

– Ты такой бледный.

– Нормально все. Я пошел.

И действительно пошел. За стенами бывшего детсада меня ожидал безжизненный немой город. Сверху падало хмурое небо. Я будто вживую ощущал его давление на свои плечи. Надо было покричать, вдруг Санек услышал бы, но голос увяз в колючках, которыми поросло иссушенное горло. И я бродил кругами, боясь отойти далеко от лагеря, думая лишь о боли, желая только одного – упасть прямо здесь. Круги становились шире, мыслей – больше. Куда Сашка мог уйти ни свет ни заря? Может, с ним случилось что… Под ногами хрустел битый кирпич, хлюпала грязь. Пустые квадраты окон незряче пялились на меня. Приземистые порченные людьми и годами здания выстроились в ряды, словно облезлые скелеты на дороге в загробный мир. Какого черта Сашка вообще нас сюда затащил?.. Внезапно во дворе когда-то жилых домов ноги остановились, и весь я замер, задрав голову.

Увидел грязное застекленное окно.

Вспомнилась та страшная байка у костра. Конечно, это не могло быть правдой. Сашку не преследуют кошмары, он не такой человек. Наверняка эта жуть про Машеньку переходит из уст в уста среди таких же стукнутых на походах в заброшенные места, как и наш Санек. Но не мог же я просто пройти мимо… Что, если Сашка пошел прогуляться и тоже наткнулся на это окошко, ну и зашел… А потом чего? Восставшая из мертвых мамаша превратила его в маленькую нестареющую девочку?.. Короче, я двинулся к подъезду. Тьма. Нет, какой-то свет сюда проникал, глаза быстро привыкли к сумраку, и я начал подниматься по лестнице. Перил, естественно, давно уже не было. В квартирах отсутствовали двери. За долгие годы мародеры вынесли все, что представлялось возможным сбыть. Кровь отчетливо стучала в висках, когда я поднялся на нужный третий этаж. Сообразив, какую квартиру ищу, шагнул в дверной проем. Короткий коридор, направо ветхий санузел и кухня, прямо – единственная комната. На пороге скомкана ветхая тряпица… Кто-то занавешивал дверь. Воздух вдруг показался спертым, и в ногах задрожала слабость, но я все же прошел в комнату. Прошел и застыл. Не знаю, чего я ждал, мимолетный взгляд не нашел никого. Сквозь мутное стекло сочилось болезненно-серое сияние дня. Я стал всматриваться в предметы. Пол покрывала неясная лоскутная ветошь, мебели не было, но в углу кто-то соорудил лежанку. На импровизированной постели темнело что-то, напоминающее спящего человека… Ужас раздавил меня, я забыл обо всем: о головной боли, о ссохшейся липкой глотке, о слабости во всем теле. Но я сделал шаг. Понятия не имею, как. Сделал. Там лежала мумия. Серая паутина высохшей кожи висела на черепе, нижняя челюсть покоилась чуть набоку. Зубы были корявые, редкие. Темные длинные волосы прилипли к тряпью вокруг черепа. Грязная посуда валялась у лежанки. Девочка, маленькая дочь, она чем-то кормила, пыталась кормить мать перед смертью… Все, хватит с меня, сказал я себе, и ноги сами понесли прочь из этой душной бесцветной комнаты смерти. Я выскочил на лестничную площадку и заскакал по ступенькам вниз. Думал, что сейчас должно стошнить, но не тошнило. Я слишком спешил, врезаясь на повороте лестницы в стены, спотыкаясь. Знал, что упаду, и упал. Впереди ждал светлый прямоугольник – выход из мрака в тусклый день. А я не мог заставить себя подняться, не мог подумать об этом. Я так устал. Болели разбитые колени, оцарапанная рука, и головой тоже саданулся. Воздух комками влезал в горло. Вновь навалилось похмелье. И я сел на бетонные ступени, достал сигарету. Кровь на ладони заметил не сразу – только после пары глубоких затяжек. Крови оказалось много, она была темной, липкой, густоватой… не моей. Последнее я сразу не понял, но, когда обнаружил багровую жижицу на краю ступеньки, дошло. Глянул в дырку, которую должны были бы огораживать перила, внизу влажно блеснуло. И на боку соседнего лестничного пролета тоже виднелись размазанные следы, и еще выше как будто тоже. Я смотрел вверх, сквозь этажи. Казалось, кто-то недавно свалился между пролетами. Сашка?!

Я выскочил из подъезда, оглядывая двор. Получается, после падения Санек ушел отсюда самостоятельно… Что, если он потерял сознание где-то поблизости?.. Я будто начал слышать крик. Тот самый, про который рассказывал вчера у костра Сашка. Немой вопль, слышимый не ушами, а одним лишь трепещущим в ужасе нутром. Только кричала не девочка за стеклом – кричали заброшенные дома, разверстая пустота в них. Кричал Рудник. И едва не закричал я сам. Прочесав впустую двор, я сомнамбулой направился к лагерю. Смотрел по сторонам, но думал на самом деле только о том, что там, в здании бывшего детского сада, меня ждет Карина, живой человек. Конечно, я не представлял, как расскажу о том, что нашел. Может быть, лучше пока умолчать об этом? Но ведь рано или поздно все вскроется, с ложью иначе не бывает, уж я-то знаю. Как бы переложить на кого-то другого ответственность за плохую весть… Если я промолчу сейчас, это может только навредить Сашке. Что с ним стало? Жив он? Чертов Рудник просто сожрал его…