Хэллоуин (сборник) - Страница 56

К оглавлению

56

Вскоре он услышал тихий голос. Кем бы ни был его хозяин, на ветерана он не обращал никакого внимания. Ему было не до того: непослушное тело требовало всех сил без остатка.

Послушав еще немного – тело тем временем, пьяно пошатываясь и время от времени подергиваясь, словно кукла на веревочках, зашагало к выходу из парка, – Григорий Степанович едва смог удержаться от того, чтоб не выматериться в сорок петель.

Вот, значит, как.

* * *

Тварь была довольна. План сработал как надо. Осталось только занять тело.

Она не торопилась. Скользя вокруг Григория Степановича незримой тенью, тварь наслаждалась беспомощным видом жертвы, распростертой на земле.

Победа далась даже легче и приятней, чем предполагалось. И уж точно новый способ был надежнее тех, которыми пользовались сородичи твари. Это стало ясно еще до вселения.

Оно должно было стать для нее первым. В отличие от сверстников, тварь не спешила. Долгое время она просто следила за тем, как это делают другие. Подмечала ошибки, размышляла над тем, как их избежать.

Ее сородичи, выбрав подходящую жертву, вселялись сразу и боролись с хозяевами тел уже внутри. Бывало, что люди быстро сдавались, и тогда все заканчивалось хорошо. Твари пользовались телами, пока те не отказывали.

Но случалось и по-иному. Порой родственники жертв звали священников, чтобы те изгнали тварей. Тем, кто верил по-настоящему, это время от времени удавалось. А бывало и так, что сами жертвы сражались до конца. За все эти тысячелетия победить смогли единицы. Однако сама борьба привлекала к себе столько внимания, что жертвы зачастую отправлялись на костер или – позже – в сумасшедшие дома. Последнее для тварей было даже хуже сжигания, так как, вселившись, они могли покинуть тело жертвы только после ее смерти. Муки гибели в огне, разделенные с жертвой, ничего не стоили по сравнению с годами заключения в больнице.

Тварь не хотела для себя такой участи. Терять так много времени зря? Пусть рискуют другие, если им нравится.

Однажды она поняла: надо съесть человека заранее. Надо отнять у него то, что дает ему силы жить, – память.

Сначала тварь примеривалась, пробовала силы на разных людях. А когда убедилась, что новый способ работает, выбрала подходящую жертву.

Она не стала зариться на молодых особей. Успеется, потом придет и их черед. А пока стоило удовольствоваться теми, кто слабее. К тому же никто не удивится, если у какого-нибудь старика станет пропадать память.

И вот жертва распростерлась перед ней: пустая, готовая принять в себя новую хозяйку.

Тварь и не представляла, что это за наслаждение: есть память кусок за куском. Еще недавно она думала, что будет глотать воспоминания медленно, давая им раствориться в ней без остатка, – как знать, вдруг иначе они вернутся к жертве после вселения? Но, едва начав, тварь так вошла во вкус, что уже не смогла остановиться, и пиршество закончилось куда быстрее, чем должно было бы.

Это, конечно, было ошибкой, и, вселившись, тварь поначалу ждала от хозяина сопротивления. Но тот молчал, и она вскоре забыла о нем, увлекшись новой игрушкой.

* * *

Григорий Степанович давно уже верил в Бога, но чтоб вот так наглядно убедиться!..

Одержимый…

Он – одержимый.

И что теперь?

Послушав голос несколько минут, ветеран понял, что вскоре бес овладеет его телом основательно. Научится, тварь поганая! И тогда пиши пропало. Хрен его вышибешь отсюда своими силами. А до церкви дойти вражина, ясное дело, не даст.

Бес неуклюже шагал по парковой дорожке, а Григорий Степанович лихорадочно обдумывал ситуацию.

Выходит, если брать верх над нечистой силой, то только сейчас, пока она еще слаба, пока не укрепилась в нем. Но как? Молиться? Ага, даст ему бес дочитать до конца хотя бы одну молитву, как же! Высмотреть в толпе священника и в ноги броситься? А если не встретится священник? Или встретится, да не тот, что в вере крепок, – видал он таких, и немало.

Второго шанса не будет, в этом Григорий Степанович был уверен. Бес на глазах обретал сноровку, движения становились все увереннее. Того и гляди, вконец освоится и тогда заметит внутри старого хозяина.

Нет, на других да на слово Божие надеяться нельзя. Нет времени. Хорошо, если у него будет хоть десять секунд власти над собой, пока бес сообразит, что к чему. А может, и того меньше окажется. И за эти секунды надо победить.

Бес вышел из парка и зашагал к «зебре». Навстречу ехал автобус. Водитель явно торопился, стремясь проехать на мигающий зеленый.

«…рычащий танк, и он, Гришка, скорчившийся перед ним в яме…»

Но теперь, если выжил, то – проиграл.

«Прости, Господи!»

Александр Вангард
ЯR

Иногда жаль, что не могу больше писать автопортретов. Говорили, этот жанр мне особенно удается. Хотя меня все меньше интересует, что говорят здесь. А «там», скорее всего, никого не интересует мое творчество. Впрочем, это еще предстоит узнать. Надеюсь, ждать осталось недолго.

Последний автопортрет, начатый год назад, мне так и не довелось завершить. Его можно назвать предсмертной маской. Скоро вам станет ясно, почему.

Забавно, по-прежнему часами маячу перед зеркалами, только теперь мои ладони не орудуют живописными кистями или пастельными мелками, создавая новую рукотворную реальность, а пытаются преодолеть грань между двумя мирами, похожими друг на друга с точностью до наоборот. Грань между «здесь» и «там»…

Несколько лет назад я приобрел дачу. Почти все время занятый творчеством или общением с людьми своего круга, не стал ничего переделывать в приобретенном доме. Нанял местных мужиков, чтобы выправили покосившееся строение, да развесил и расставил по комнатам любимые безделушки. Мебель тоже не поменял – старые массивные шкафы, этажерки, столы и стулья из хорошего дерева, кое-где проеденного жучком, сделали бы честь любому антикварному магазину. В средней дверце платяного шкафа было зеркало с потемневшей, местами сошедшей амальгамой. В старину зеркала проверяли огнем свечи. Чем больше отражений рождало зеркало, тем лучше. Поднесенная мной как-то раз к платяному шкафу зажженная свеча дала шесть уходящих в глубину огоньков. В конце концов я решил, что такой красоте не пристало прятаться в темном углу, и, сняв дверцу со шкафа, перенес зеркало на веранду и повесил там на стену.

56